Неточные совпадения
Проходя через первую гостиную, Левин
встретил в дверях графиню Боль, с озабоченным и строгим лицом что-то приказывавшую слуге. Увидав Левина, она улыбнулась и попросила его в
следующую маленькую гостиную, из которой слышались голоса. В этой гостиной сидели на креслах две дочери графини и знакомый Левину московский полковник. Левин подошел к ним, поздоровался и сел подле дивана, держа шляпу на колене.
Следующая неприятная
встреча — Тагильский. Досадно было видеть его в такой же форме военного чиновника, с золотыми погонами на плечах.
Он сделал гримасу,
встретивши бабушку, уже слышавшую от Егорки, что барин велел осмотреть чемодан и приготовить к
следующей неделе белье и платье.
Порядок тот же, как и в первую поездку в город, то есть впереди ехал капитан-лейтенант Посьет, на адмиральской гичке, чтоб
встретить и расставить на берегу караул; далее, на баркасе, самый караул, в числе пятидесяти человек; за ним катер с музыкантами, потом катер со стульями и слугами;
следующие два занимали офицеры: человек пятнадцать со всех судов.
Полагаю, что имею право догадываться почему: уже неделю как расстроенный в своем здоровье, сам признавшийся доктору и близким своим, что видит видения, что
встречает уже умерших людей; накануне белой горячки, которая сегодня именно и поразила его, он, внезапно узнав о кончине Смердякова, вдруг составляет себе
следующее рассуждение: «Человек мертв, на него сказать можно, а брата спасу.
Петр Ильич, войдя к исправнику, был просто ошеломлен: он вдруг увидал, что там всё уже знают. Действительно, карты бросили, все стояли и рассуждали, и даже Николай Парфенович прибежал от барышень и имел самый боевой и стремительный вид. Петра Ильича
встретило ошеломляющее известие, что старик Федор Павлович действительно и в самом деле убит в этот вечер в своем доме, убит и ограблен. Узналось же это только сейчас пред тем
следующим образом.
Следуя вниз по реке от Сигоу, с правой стороны мы
встречаем следующие притоки: реку Олон, имеющую устье около горы того же названия, затем Чинтафу, Чин-тансу и Гаану (по-китайски Гонголадзи — огурцовая скала), а с левой стороны — Саласу-мангу, Мамубясани, Чамбана (она же Потамчи), Сиата-Биасани ( она же Чембен), потом Ситухе (каменная речка), затем горные ключи...
Катерина Васильевна стала собирать все свои воспоминания о Вере Павловне, но в них только и нашлось первое впечатление, которое сделала на нее Вера Павловна; она очень живо описала ее наружность, манеру говорить, все что бросается в глаза в минуту
встречи с новым человеком; но дальше, дальше у нее в воспоминаниях уже, действительно, не было почти ничего, относящегося к Вере Павловне: мастерская, мастерская, мастерская, — и объяснения Веры Павловны о мастерской; эти объяснения она все понимала, но самой Веры Павловны во все
следующее время, после первых слов
встречи, она уж не понимала.
Не имея возможности пересилить волю отца, я, может, сломился бы в этом существовании, если б вскоре новая умственная деятельность и две
встречи, о которых скажу в
следующей главе, не спасли меня.
Эта струя, однако, продолжения не имела. Весь склад наших
встреч, взаимных визитов, игр и разговоров содействовал развитию «влюбленности», но не дружбы, не откровенности, не таких душевных излияний. Кроме того, после
следующего же урока танцев, который должен был быть последним, Лена тяжело заболела.
Эта первая неудачная
встреча не помешала
следующим, и доктор даже понравился Галактиону, как человек совершенно другого, неизвестного ему мира. Доктор постоянно был под хмельком и любил поговорить на разные темы, забывая на другой день, о чем говорилось вчера.
— Это так, — подтвердил Белоярцев и на
следующий день утром прочел всем своим
следующее письмо: «Лишив себя права говорить с вами, я
встретил в вас, Лизавета Егоровна, в этом отношении такое сочувствие, которое меня поставило в совершенную невозможность объясниться с вами еще раз.
— Здравствуй! А уж я думал, ты не придешь более, — так
встретил меня Валек, когда я на
следующий день опять явился на гору.
Тому и другому пришлось оставить сотрудничество после
следующего случая: П.И. Кичеев
встретил в театре репортера «Русского курьера», которому он не раз давал сведения для газеты, и рассказал ему, что сегодня лопнул самый большой колокол в Страстном монастыре, но это стараются скрыть, и второе, что вчера на Бронной у модистки родились близнецы, сросшиеся между собою спинами, мальчик и девочка, и оба живы-здоровы, и врачи определили, что они будут жить.
На этом пока и кончился разговор камергера с Миропой Дмитриевной. В
следующие за тем дни Миропа Дмитриевна, сама обыкновенно сидевшая за общим столом своих постояльцев, очень хорошо замечала, что камергер был грустен и только по временам как-то знаменательно взглядывал на нее. Миропа Дмитриевна, несмотря на то, все-таки решилась повыдержать его. Но вот однажды камергер,
встретив ее в коридоре, сказал такого рода фразу...
Пани ужасно конфузилась, говорила, что деньги она получила от мужа; Аггей Никитич слышать, однако, ничего не хотел, и пани уступила его просьбе, а затем в продолжение
следующей недели так распорядилась своим капиталом, что у нее не осталось копейки в кармане; зато в ближайший праздник она
встретила пришедшего к ней Аггея Никитича в таком восхитительном новом платье, что он, ахнув от восторга и удивления, воскликнул...
Причина же усталости было то, что накануне он был в маскараде и, как обыкновенно, прохаживаясь в своей кавалергардской каске с птицей на голове, между теснившейся к нему и робко сторонившейся от его огромной и самоуверенной фигуры публикой,
встретил опять ту маску, которая в прошлый маскарад, возбудив в нем своей белизной, прекрасным сложением и нежным голосом старческую чувственность, скрылась от него, обещая
встретить его в
следующем маскараде.
Полковник Толстой, начальник казанского конного легиона, выступил против Пугачева и 10 июля
встретил его в двенадцати верстах от города. Произошло сражение. Храбрый Толстой был убит, а отряд его рассеян. На другой день Пугачев показался на левом берегу Казанки и расположился лагерем у Троицкой мельницы. Вечером, в виду всех казанских жителей, он сам ездил высматривать город и возвратился в лагерь, отложа приступ до
следующего утра.
… Одно письмо было с дороги, другое из Женевы. Оно оканчивалось
следующими строками: «Эта
встреча, любезная маменька, этот разговор потрясли меня, — и я, как уже писал вначале, решился возвратиться и начать службу по выборам. Завтра я еду отсюда, пробуду с месяц на берегах Рейна, оттуда — прямо в Тауроген, не останавливаясь… Германия мне страшно надоела. В Петербурге, в Москве я только повидаюсь с знакомыми и тотчас к вам, милая матушка, к вам в Белое Поле».
Эта маленькая неудача служила только введением к
следующей: одна добрая мать без слов
встретила нас так сурово, что мысль о домашнем ужине могла показаться чуть не святотатством.
Прошло два дня после возвращения рыбаков. В промежуток этого времени Петр неоднократно готовился приступить к отцу с объяснением, но,
встречая всякий раз неблагосклонный взгляд родителя, откладывал почему-то свое намерение до
следующего дня. Наконец он решился выждать водополья, рассчитывая, не без основания, что начало рыбной ловли авось-либо расшевелит отца и сделает его доступнее. То, чего ждал Петр, не замедлило осуществиться.
Она писала ему, что решилась ускорить свой отъезд из Дрездена, так как здоровье ее тетки совершенно поправилось, и что если никаких не встретится препятствий, они обе на
следующий день к двенадцати часам прибудут в Баден и надеются, что он придет к ним на
встречу на железную дорогу.
Елпидифор Мартыныч надеялся на
следующий день, по крайней мере,
встретить князя и действительно
встретил его; князь был с ним очень внимателен и любезен, но о деньгах ни слова, на
следующий день тоже, — и таким образом прошла целая неделя.
Или порой, перед вечером, мы отправлялись к платформе железной дороги, находившейся в конце прямой лиственничной аллейки,
встречать следующий поезд.
Я очень весело побежал в гимназию, но товарищи
встретили меня с невеселыми лицами и сообщили мне
следующее печальное происшествие.
Видя, что министр
встретил известие спокойно и даже с улыбкой, сообщили и подробности: покушение должно состояться на
следующий день, утром, когда он выедет с докладом; несколько человек террористов, уже выданных провокатором и теперь находящихся под неусыпным наблюдением сыщиков, должны с бомбами и револьверами собраться в час дня у подъезда и ждать его выхода.
Но тяжелый фабричный труд оказался Ароматову не по силам, и в
следующий раз я
встретил его уже совершенно в новой роли.
Если же вы
встречаете на улице не односельца, но лицо неизвестного происхождения, то, кроме этого вопроса, надлежит предлагать еще
следующее: откуда? зачем? где был вчера? покажи, что несешь? кто в твоей местности сотский, староста, старшина, господин становой пристав?
Почему он усмехнулся, потому ли, что
встретил вещь вовсе незнакомую, но о которой, однако же, всё-таки у каждого сохраняется какое-то чутье, или подумал он, подобно многим другим чиновникам,
следующее: «Ну, уж эти французы! что и говорить, уж ежели захотят что-нибудь того, так уж точно того…» А может быть, даже и этого не подумал — ведь нельзя же залезть в душу человеку и узнать всё, что он ни думает.
Несмертельный Голован был простой человек. Лицо его, с чрезвычайно крупными чертами, врезалось в моей памяти с ранних дней и осталось в ней навсегда. Я его
встретил в таком возрасте, когда, говорят, будто бы дети еще не могут получать прочных впечатлений и износить из них воспоминаний на всю жизнь, но, однако, со мною случилось иначе. Случай этот отмечен моею бабушкою
следующим образом...
Рассеянно пробегая глазами газетный лист, я
встретил фамилию — Коновалов и, заинтересованный ею, прочитал
следующее...
Гоголь
встретил меня
следующими словами: «Вы теперь сироты, и я привез макарон, сыру и масла, чтоб вас утешить.
Недавно в одной статье о задачах медицины в будущем я
встретил следующие рассуждения: «Оградить организм от той разнообразной массы ядов, которые беспрерывно в него вносятся микробами, можно бы лишь тогда, когда бы был открыт один общий антитоксин для ядов, выделяемых всеми видами микробов.
Барыня эта, конечно, много и горячо будет всем рассказывать о корыстолюбии наших врачей. И удивительно, с какою уверенностью в своей правоте распространяют свои рассказы подобные люди и с каким сочувствием
встречает общество эти рассказы. В № 248 «Рижского вестника» за 1894 год было помещено письмо в редакцию
следующего содержания...
Гюббенет заканчивает
следующими словами: «Считаю нужным заметить, что, произведя множество неудачных опытов над больными, я был вполне убежден, что
встречу ту же самую неудачу в отношении здоровых; только на основании этого убеждения я и мог себе позволить произвести описанные опыты».
В области этнографической литературы мы
встречаем имя С. Брайловского, объехавшего в 1896 году долины рек Сучана и Судзухе, а в
следующем, 1897 году — по поручению губернатора Приморской области занимавшегося переписью туземного населения по побережью Татарского пролива от бухты Терней к югу до залива Ольги. Этот переезд С. Брайловский совершил на лодках и частью на пароходе. [С. Брайловский. Опыт этнографического исследования. «Живая старина», 1901 г., вып. 2.]
Через неделю жена его, прогнанная любовником, вернулась к нему, чтобы отравиться и умереть у порога его квартиры…Когда Артур, похоронив жену, воротился с кладбища домой, его
встретил лакей с письмом. Письмо было от сестры Сильвии и содержало в себе
следующее...
После
встречи в театре Воротов понял, что он влюблен… Во время
следующих уроков, пожирая глазами свою изящную учительницу, он уже не боролся с собою, а давал полный ход своим чистым и нечистым мыслям. Лицо Алисы Осиповны не переставало быть холодным, ровно в восемь часов каждого вечера она спокойно говорила «au revoir, monsieur», и он чувствовал, что она равнодушна к нему и будет равнодушной и — положение его безнадежно.
В Германии-Тургенев-Баден-Швейцария-Бакунин-Берн и Базель-Мировой конгресс-Мюнхен-Вена-Привлекательная Вена-Веселящаяся Вена-Театральная Вена-Венские любимцы-Грильпарцер-Венский фашинг-Славянская Вена-Чехия-Дюма-Разговоры с Дюма-Мои оценки Дюма-Наке-Корш-Об Испании-Испанские впечатления-Мадрид-В кругу иностранных корреспондентов-Поездка по Испании-Испанская политика-Испанский язык-Испанские музеи-В Барселонк-Моя программа пепеездов-"С Итальянского бульвара"-Герцен-Русские в Париже-Огарев-Отношения к Герцену-Кавелин-Разговоры с Герценом-"Общечеловек"Герцен-Огаревы и Герцен-Парижская суета-Снова Вена-Невинный флирт-О французких женжинах-Роман и актрисы-Планы на
следующий сезон-Бакст-Гончаров-В Берлине-Политические тучи-Война-Седанский погром-Французские Политики-Возвращение в Россию-Берг и Вейнберг-Варшава-Польский театр-В Петербурге-Некрасов-Салтыков-Салтыков и Некрасов-Искра-Петербургские литераторы-Восстание Коммуны-Литературный мир Петербурга-Петербургская атмосфера-Урусов-Семевский и Краевский-Вид Парижа схватил меня за сердце-Мадам Паска-Мои парижские переживания-Опять Петербург-Театральные заботы-Дельцы-Будущая жена-Встреча русского Нового года
С Каратыгиным я познакомился уже в
следующую зиму, когда ставил"Ребенка", а Григорьева стал
встречать в книжном магазине Печаткина. Тогда он уже оселся на благородных отцах, играл всегда Фамусова — довольно казенно, изображал всяких генералов, штатских чиновников, отставных военных. Он отличался"запойным"незнанием ролей, а если ему приходилось начинать пьесу по поднятии занавеса, он сначала вынимал табакерку, нюхал и устремлял взгляд на суфлерскую будку, дожидаясь, чтобы ему"подали реплику".
Тот пошел шагом. В
следующей комнате их
встретил Яков, с недоумением оглядевший графа и странника.
В последней — Настасья Федосеевна была права — на самом деле заговорила цыганская кровь ее матери: после второй
встречи Семен Иванович недаром стал бродить у изгороди сада Горбачева, на третий или четвертый день он увидал свою зазнобушку около этой изгороди и отвесил почтительный поклон; ему ответили ласковой улыбкой; на
следующий день он завязал разговор, ему отвечали.
И тотчас после этой отметки идет
следующая. Благочинный Струтинский
встречает другого гостя.
Балашев поехал дальше, по словам Мюрата предполагая весьма скоро быть представленным самому Наполеону. Но вместо скорой
встречи с Наполеоном, часовые пехотного корпуса Даву опять так же задержали его у
следующего селения как и в передовой цепи, и вызванный адъютант командира корпуса проводил его в деревню к маршалу Даву.